Непокорная муза. Страница 5

Поделиться с друзьями:

ВЕДУЩИЙ. В 1921 году вышел сборник Цветаевой «Вёрсты».

Звучит соната №30 для фортепиано ми мажор, соч. 109 (ч. 2) Л. Бетховена.

ВЕДУЩИЙ (на фоне музыки). В книгу вошли стихи 1916-1917 и дальнейших годов. В них много дорог, быстро бегущих туч и солнца, чьих-то настороженных теней, шорохов, багровых закатов и лиловых беспокойных зорь. В них много пространства и ветра.

МАРИНА.
Другие — с очами и с личиком светлым.
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем — италийским
Зефиром младым, —
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!

Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших — дыханье глотают…
А я — руки настежь! — застыла — столбняк!
Чтоб выдул мне душу — российский сквозняк!

ВЕДУЩИЙ. Трагично, горестно, бедственно звучали ее стихи, связанные с Первой мировой войной. Среди шовинистического угара тех лет, громких призывов вести войну до победного конца Цветаева сохранила позицию человека, потрясенного скорбью и недоумением. Бедствия народа – вот что пронзило ее душу.

СТАРШЕКЛАССНИЦА.
Если душа родилась крылатой —
Что ей хоромы и что ей хаты!
Что Чингисхан ей и что — Орда!
Два на миру у меня врага,
Два близнеца — неразрывно-слитых:
Голод голодных — и сытость сытых!

МАРИНА.
Белое солнце и низкие, низкие тучи,
Вдоль огородов — за белой стеною — погост.
И на песке вереницы соломенных чучел
Под перекладинами в человеческий рост.

И, перевесившись через заборные колья,
Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд…
Старая баба — посыпанный крупною солью
Черный ломоть у калитки жует и жует.

Чем прогневили тебя эти серые хаты,
Господи! — и для чего стольким простреливать грудь?
Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий путь…

Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше,
Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой
О чернобровых красавицах. — Ох, и поют же
Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!

ВЕДУЩИЙ. Вместе с народным горем в ее стих вошло и народное слово. Сказка, былина, заклятия и наговоры — весь этот многоцветный поток хлынул в ее сознание, в память, в поэтическую речь. Цветаева зачитывается былинами и сказками. Ее поражал язык, переливчатый, многострунный, полный неизъяснимой «чары».

МАРИНА.
Полюбил богатый — бедную,
Полюбил ученый — глупую,
Полюбил румяный — бледную,
Полюбил хороший — вредную:
Золотой — полушку медную.
— Где, купец, твое роскошество?
«Во дырявом во лукошечке!»
— Где, гордец, твои учености?
«Под подушкой у девчоночки!»
— Где, красавец, щеки алые?
«За ночь черную — растаяли».
— Крест серебряный с цепочкою?
«У девчонки под сапожками!»
Не люби, богатый — бедную,
Не люби, ученый — глупую,
Не люби, румяный — бледную,
Не люби, хороший — вредную:
Золотой — полушку медную!

СТАРШЕКЛАССНИЦА (продолжает читать «Быт и бытие…»):
«…Ее осуждали за многочисленные увлечения. Легко вообразить себе толки «кумушек»: муж где-то на войне, может даже погиб, а она… И на самом деле, она многими увлекалась в эти годы, у нее были романы — как эфемерные, так и вполне реальные… Она была искательница. «Искательница приключений» сказано в стихах, но это неправда. Она искала не приключений, а душ — Душу — родную душу… Это ощущалось как жажда или голод, кидало от восторга к разочарованию, от одного увлечения к другому… «Ненасытностью своею перекармливаю всех…».
«Перекармливание» всегда мешало ее отношениям с людьми, мало кто мог выдержать напор ее дружбы, ненасытного стремления отдать себя и постигнуть другого целиком».

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»

МАРИНА.
И слезы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?

Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, — что тебе я сделала!

Во время чтения стихотворения Мариной Старшеклассница уходит, затем появляется с портретом Марины Цветаевой и вешает его на стену, туда, где раньше висел плакат. Затем садится на диван и снова углубляется в книгу.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


*