Александр Блок — Поэзия и судьба. Страница 4

Поделиться с друзьями:

ВЕДУЩИЙ. В известном письме к Станиславскому от 9 декабря 1908 года Блок говорит о том, что главная его тема — тема России, что именно ей он «сознательно и бесповоротно» посвящает свою жизнь.

ПОЭТ (продолжая писать). «Всё ярче сознаю, что это — первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный… Несмотря на все мои уклонения, падения, сомнения, покаяния, — я иду. И вот теперь уже забрезжили мне, хоть смутно, очертания целого. Недаром, может быть, только внешне наивно, внешне бессвязно произношу я имя: Россия. Ведь здесь — жизнь моя или смерть, счастье или погибель».

ЧТЕЦ.
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма?

Знала ли что? Или в бога ты верила?
Что там услышишь из песен твоих?
Чудь начудила, да Меря намерила
Гатей, дорог, да столбов верстовых…

Лодки да грады по рекам рубила ты,
Но до Царьградских святынь не дошла…
Соколов, лебедей в степь распустила ты —
Кинулась из степи черная мгла…

За море Черное, за море Белое
В черные ночи и белые дни
Дико глядится лицо онемелое,
Очи татарские мечут огни…

Тихое, долгое, красное зарево
Каждую ночь над становьем твоим…
Что же маячишь ты, сонное марево?
Вольным играешься духом моим?

ВЕДУЩИЙ. Глубоко свойственная Блоку черта — это чувство личного участия в истории. Только в сознании своей причастности к миру, обществу его лирический герой обретает духовную силу и нравственное достоинство.

ЧТЕЦ.
И вновь — порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений…
Но счастья не было — и нет.
Хоть в этом больше нет сомнений!

Пройди опасные года.
Тебя подстерегают всюду.
Но если выйдешь цел — тогда
Ты, наконец, поверишь чуду.

И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило,

Что через край перелилась
Восторга творческого чаша,
И всё уж не моё, а наше,
И с миром утвердилась связь. —

И только с нежною улыбкой
Порою будешь вспоминать
О детской той мечте, о зыбкой,
Что счастием привыкли звать!

Начинает звучать музыка из оперы Бизе «Кармен». Танец Кармен.

ЧТЕЦ.
Бушует снежная весна.
Я отвожу глаза от книги…
О, страшный час, когда она,
Читая по руке Цуниги,
В глаза Хозе метнула взгляд!
Насмешкой засветились очи,
Блеснул зубов жемчужный ряд,
И я забыл все дни, все ночи,
И сердце захлестнула кровь,
Смывая память об отчизне…
А голос пел: «Ценою жизни
Ты мне заплатишь за любовь!»

СОВРЕМЕННИК. В январе 1914 года, на спектакле петербургского Театра музыкальной драмы, Блок впервые увидел в роли Кармен Любовь Александровну Дельмас.

ПОЭТ. В редакцию. Я хочу печатать так: «Посвящается Любови Александровне Дельмас — и больше ничего, без «певице» или «артистке», потому что стихи посвящаются не только певице и артистке».

ЧТЕЦ.
Ты, как отзвук забытого гимна
В моей черной и дикой судьбе.
О Кармен, мне печально и дивно,
Что приснился мне сон о тебе.

Вешний трепет, и лепет, и шелест,
Непробудные дикие сны,
И твоя одичалая прелесть —
Как гитара, как бубен весны!

И проходишь ты в думах и грёзах,
Как царица блаженных времен,
С головой, утопающей в розах,
Погруженная в сказочный сон.

Спишь, змеёю склубясь прихотливой,
Спишь в дурмане и видишь во сне
Даль морскую и берег счастливый,
И мечту, недоступную мне.

Видишь день беззакатный и жгучий
И любимый, родимый свой край,
Синий, синий, певучий, певучий,
Неподвижно-блаженный, как рай.

В том раю тишина бездыханна,
Только в куще сплетенных ветвей
Дивный голос твой, низкий и странный,
Славит бурю цыганских страстей.

ПОЭТ. «Вот я живу рядом с Вами, обхожу кругом Ваш дом и не могу позвонить к Вам, потому что ни Вы не поймете меня, ни я Вас — по-прежнему… Сейчас, вечером, я прошел мимо Вашего окна. Оно освещено и открыто и Вы, по-видимому, дома одна. И все-таки я не звоню к Вам. Трудно не звонить. Но, всё равно, моя жизнь и моя душа — надорваны; и всё это — только искры в пепле. Меня настоящего, во весь рост, Вы никогда не видали…».

ВЕДУЩИЙ. Это строки из письма к Дельмас от 12 августа 1915 года. А когда годом раньше начали рождаться первые стихи поэмы «Соловьиный сад», он писал ей же:

ПОЭТ. «…Искусство там, где ущерб, потеря, страдание, холод. Эта мысль стережет всегда и мучает всегда… Таков седой опыт художников всех времен, я — ничтожное звено длинной цепи этих отверженных, и то, что я мало одарен, не мешает мне мучиться тем же, а так же не находить исхода, как не находили его многие, — и великие тоже».

Каждый вечер в закатном тумане
Прохожу мимо этих ворот,
И она меня, легкая, манит
И круженьем, и пеньем зовет.

Сердце знает, что гостем желанным
Буду я в соловьином саду…

ВЕДУЩИЙ. Аллегория «Соловьиного сада», покаянной поэмы Блока, проста. Автор стихов «Кармен» отказывается от «соловьиного сада» с его высоким забором, отгораживающим от всех тревог мира.

ПОЭТ. «Только для себя» — нет и не может быть счастья.

Музыка.

ВЕДУЩИЙ. В январе 1918 года Блок заканчивал статью «Интеллигенция и революция». Тогда же он приступил к работе над поэмой «Двенадцать». Статья и поэма порождены были единой волной торжественного принятия революции.

Сквозь свист ветра прорывается и нарастает мелодия «Варшавянки», которую перекрывают обрывки частушек, гул толпы, ружейные выстрелы. Но шум ветра оказывается сильнее… На его фоне звучат отрывки из поэмы «Двенадцать».

ЧТЕЦ.
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем божьем свете!

Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком — ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит — ах, бедняжка!

От здания к зданию
Протянут канат.
На канате — плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
Старушка убивается — плачет,
Никак не поймет, что значит,
На что такой плакат,
Такой огромный лоскут?
Сколько бы вышло портянок для ребят,
А всякий — раздет, разут…

Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
— Ох, Матушка-Заступница!
— Ох, большевики загонят в гроб!

ЧТЕЦ.
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.

Винтовок черные ремни,
Кругом — огни, огни, огни…
В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!

Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!

Тра-та-та!

Кругом — огни, огни, огни…
Оплечь — ружейные ремни…
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!

Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь —

В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!

Эх, эх, без креста!

ЧТЕЦ.
Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить —
В красной гвардии служить —
Буйну голову сложить!

Эх ты, горе-горькое,
Сладкое житье!
Рваное пальтишко,
Австрийское ружье!

Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи, благослови!

ПОЭТ. «В январе 1918 года я в последний раз отдался стихии не менее слепо, чем в январе 1907 или в марте 1914…».

ВЕДУЩИЙ. Речь идет о времени создания циклов «Снежная маска» и «Кармен».

СОВРЕМЕННИК. Любовная страсть и отношение к революции совпали в сознании Блока. Соединительным звеном здесь выступает неподвластность рассудку, глубокая естественность и того, и другого.

ВЕДУЩИЙ. Единственный, может быть, в истории мировой литературы случай, когда общественный взрыв уподобляется по своему воздействию личному, глубоко интимному, субъективному.

Музыка. Снег.

Страницы: 1 2 3 4 5

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


*